Лучи солнца, стремительно погружающегося за линию горизонта, надоедливо слепили глаза — почти наступил вечер, и летний зной спал, уступая место лёгкой, отрезвляющей прохладе. В такое время на улицах даже самого тихого города было много людей, наконец дождавшихся, когда жара отступит, и неспешно гуляющих по улице или торопящихся на встречу или играющих с детьми или просто решивших пройтись до магазина, пока не стемнело.
Большой парк с зелёной травой и высокими, древними дубами, и аккуратными клумбами и свежим воздухом, пропитанным оранжевыми лучами и детским смехом, был сейчас самым оживлённым местом, и Доктор легко затерялся в толпе. Он прятал лицо за газетой за следующий понедельник, и его взгляд бегло цеплялся за буквы, когда Доктор делал вид, что его очень интересует экономика Англии.
На самом деле, конечно, единственным, что его волновало прямо сейчас, была навязчивая мысль о том, что здесь-то его быть совсем не должно — и вообще зря он это.
Они его не замечали, должно быть потому, что даже не думали ждать Доктора здесь, в этом месте, в этом времени, и какая-то часть его сознания жаждала встать с места, подойти ближе и заговорить, но другая, более рациональная, знала, что этого делать ни в коем случае нельзя. Доктор был сумасшедшим, но не настолько.
Едва ощутимые порывы ветра наполнялись шорохом листвы.
— Сэр? — раздался мальчишеский голос совсем рядом — Доктор только сейчас понял, что раз, наверное, в двадцатый перечитывает словосочетание «валовой внутренний продукт». — Сэр, не могли бы Вы подать мне мяч?
Доктор посмотрел на мальчика поверх газеты — внешне он, разумеется, не напоминал ни одного из своих родителей, и всё же нельзя было не заметить что-то неуловимо схожее, мимику или жесты или что-то другое, необъяснимое, что-то, что ни с чем не спутать.
— Разве тебя мама не учила не разговаривать с незнакомцами? — спросил Доктор, поднимаясь с места и поддевая ногой закатившийся под скамью мяч.
— Как я с кем-нибудь познакомлюсь, если не буду разговаривать? – резонно отметил мальчик, наблюдая за тем, как Доктор виртуозно подбрасывает мяч ногой в воздух раз десятый подряд, прежде чем передать пас.
— Справедливо. Тогда приятно познакомиться, я Доктор.
— Энтони Уильямс. А…Доктор кто? — поинтересовался Энтони с нескрываемым интересом в голосе.
— Ага. Тот самый.
Доктор улыбнулся и, бросив газету в урну, подмигнул мальчику и отправился обратно к синей будке, оставленной им в раскидистых кустах жимолости.
Его правда не должно быть в этом месте и в этом времени, но Доктор просто не смог удержаться. Он знал, что это не по правилам, но Доктору не впервой их нарушать.
С долгим, пронзительным воем Тардис растворилась в воздухе, оставив за собой только порыв ветра и далёкое, стремительно угасающее эхо.